Начало войны
После кончины императора Павла на престол вступил его старший сын Александр Павлович — любимый внук покойной императрицы Екатерины Великой. Как ни старался юный император уклониться от войны и доставить России хотя бы несколько лет временного спокойствия и мира, это ему не удалось. Он вынужден был вмешаться в войну всех европейских государей против Франции, где в то время один из французских генералов, Наполеон Бонапарт, захватил всю власть в свои руки.
Наполеон был превосходным полководцем. Славой своих побед он привлек на свою сторону все французское войско, а затем и всю нацию, и был провозглашен императором. Он задумал покорить всю Европу и начал войну одновременно с несколькими европейскими государствами, которые пытались защититься, составляя против него союзы. Император Александр также был вынужден вступить в союз сначала с Австрией, потом с Пруссией. Но мужество русских войск не помогло спасти ни Австрию, ни Пруссию от поражения.
Наполеон отлично понимал, что только Россия и может с ним бороться, а потому при первом удобном случае поспешил предложить императору Александру весьма почетный мир и затем даже вступил с ним в тесный союз, предполагая, что ему и в России удастся распоряжаться внутренними и внешними делами так же, как он распоряжался ими в других, зависимых от него европейских государствах.
Однако Наполеон ошибся в своих расчетах, так как император Александр при первом же вмешательстве Наполеона во внутренние дела России ответил решительным отказом на его заявления и требования. Тогда Наполеон собрал все свои войска и войска других, союзных ему, государей и, не объявляя войны России, двинул свою громадную шестисоттысячную армию к русским границам.
10 июня 1812 года армия Наполеона вторглась в русские пределы, и здесь к ней присоединились мятежные польские войска.
Громадной армии Наполеона император Александр мог противопоставить только около 200 000 войска, так как большая часть войск находилась в то время на Дунае, где Россия незадолго перед тем воевала с Турцией. Эти двести тысяч пришлось распределить на три армии. Двум из них, под начальством Барклая-де-Толли и князя Багратиона, приказано было немедленно соединиться у Витебска и прикрыть дорогу к Москве. Третья же армия должна была загородить неприятелю путь к Петербургу. Как только Наполеон узнал об этом, он немедленно направил все свои силы против армий Багратиона и Барклая, чтобы помешать их соединению и разбить каждую из них отдельно. Однако русские войска отступали так стойко, в таком порядке, а их отдельные отряды выказывали такое изумительное мужество, что французская армия разбивалась о них, как о каменную скалу. Несмотря на все это у Витебска армиям не удалось соединиться, а потому решено было продолжать отступление далее к Смоленску.
Для этого по пути от Витебска к Смоленску необходимо было задерживать неприятеля стычками и сражениями.
Подвиги русских героев
Русские генералы и русские солдаты выказывали при отступлении одинаковое геройство. Так, например, когда небольшому отряду графа Остермана-Толстого пришлось преградить дорогу вдвое сильнейшему неприятелю, граф преспокойно уселся на барабан и сказал, что до вечера не сдвинется с места. Бой закипел. Французы рвались вперед. Остерман сидел на своем месте. Когда ему донесли, что некоторые полки потерпели большой урон, и спрашивали, что прикажет он делать, граф отвечал: «Ничего не делать — стоять и умирать». Спустя время ему доложили, что многие из его орудий подбиты. «Так как прикажете, Ваше сиятельство?» — «Ничего не прикажу, — отвечал Остерман. — Извольте стрелять из остальных орудий».
Так, среди непрерывных битв и схваток с неприятелем, наши войска вступили, наконец, в Смоленскую губернию, где были встречены с истинно русским радушием: крестьяне привозили в лагерь съестные припасы. Многие изъявили готовность вооружиться и спрашивали простодушно: «Не будем ли мы в ответе, если убьем француза?»
Между тем Наполеон устремил все силы к тому, чтобы раньше русских войск дойти до Смоленска. Но его наступление было задержано корпусом генерала Неверовского, который замедлил продвижение наполеоновской армии к Смоленску на целые сутки, не давая ни обойти себя, ни сломить.
Так же стойко защищал на другой день подступы к Смоленску генерал Раевский, который с 20 000 человек сдержал наступление 140-тысячной армии Наполеона. Когда было решено защищать Смоленск до последней крайности, чтобы дать возможность двум русским армиям соединиться под его стенами, на смену Раевскому был назначен Дохтуров, которому Барклай-де-Толли писал: «Дмитрий Сергеевич! От Вашего мужества зависит сохранение всей русской армии». Получив это письмо, Дохтуров, накануне заболевший горячкой, быстро поднялся с постели. Когда у него спросили, позволит ли ему здоровье взять на себя оборону Смоленска, он воскликнул: «Если умереть — так уж лучше на поле чести, нежели бесславно на кровати!» Целый день 5 августа он защищал город с 20 тысячами человек против всей армии Наполеона. Французы зажгли бомбами город в разных местах и осыпали его ядрами, ломились со всех сторон, чтобы ворваться внутрь его стен, но встречали повсюду такое геройское сопротивление, против которого было бессильно все их искусство.
Битва длилась с утра и до вечера, уже потери в войске и среди жителей Смоленска были громадные, а между тем во всех церквах служили всенощные накануне праздника Преображения Господня. Только уже в сумерки большая часть жителей двинулась из обгорелых развалин города по разным дорогам. А вслед за ними был вынесен из собора и поручен войскам на хранение чудотворный образ Смоленской Божией Матери.
Ночью Дохтурову было приказано постепенно оставить обгорелый город.
Бородинская битва
Под стенами Смоленска обе русские армии соединились, и по воле государя главное командование над ними было поручено князю Михаилу Илларионовичу Кутузову, только что возвратившемуся из Турции с которой был заключен мир.
Войска с восторгом встретили старого и опытного полководца, надеясь, что он остановит, наконец, отступление русской армии, которая горела желанием сразиться с французами в открытом сражении. Кутузов действительно решил дать сражение Наполеону и с этой целью остановился в удобном месте, на обширном поле около села Бородина, в 108 верстах от Москвы.
Здесь сошлась стотысячная русская армия со стотридцатитысячной армией Наполеона. Кутузов укрепил местность, занятую русскими войсками, при помощи земляных насыпей, установил на них пушки, а войска расположил так, чтобы отдельные части легко могли поспевать на помощь друг другу.
Накануне битвы Кутузов велел пронести вдоль всего строя чудотворную икону Смоленской Божией Матери, спасенную усердием воинов из развалин Смоленска. Помолившись, солдаты стали тихо готовиться к бою: надевали чистое белье и чистили оружие и платье, как на парад. Все делалось спокойно и в глубоком молчании, и когда перед ужином солдат стали созывать к обычной чарке водки, многие из них отвечали: «Благодарствуем. Не к тому готовимся. Не такой завтра день!»
На другой день, 26 августа 1812 года, в 5 часов утра войска обеих сторон уже изготовились к бою. С шести часов утра загремели пушки и начался знаменитый Бородинский бой.
Французы разом ударили на правую и на левую стороны русской армии. Они хотели сначала ослабить ее с обеих сторон, а потом уже ударить в середину. Но их нападения были отбиты и с правой, и с левой стороны. Самая горячая битва завязалась на левой стороне русской армии, где начальствовал Багратион. Фраицузы, отбитые от укреплений русскими войсками, ввели в дело новые, свежие силы и вторично взяли укрепления, но были вторично из них вытесиеиы. Во время этого отражеиия неприятеля многие русские люди совершили чудеса храбрости. Так, генерал Тучков 4-й, видя, что его полк растерялся под огнем французов, вырвал знамя из рук знаменщика и бросился на неприятеля впереди всех. Он пал, пробитый пулей навылет, но его полк сломил французов. Другой полковой командир, получив три жестокие раны, продолжал быстро идти впереди полка и умер, взойдя на укрепление, отбитое у врагов.
В то время когда такая ожесточенная битва кипела по краям поля, Наполеон направил лучшие свои силы против центра русской армии. Если бы французы овладели здесь русскими укреплениями и удержались в них, битва была бы проиграна. Но генералы Раевский и Ермолов собрали сюда все близстоящие полки и вступили в ожесточенную борьбу с неприятелем. Укрепления здесь по шесть раз переходили из рук в руки, и наконец французы все же были отбиты. Но этот отпор стоил русским страшных жертв. Целые полки ложились под огнем неприятеля, как один человек. В иных полках оставалось по нескольку десятков солдат
В других — все старшие офицеры были перебиты, так что командовали капитаны и даже поручики. И вот на левой стороне русской армии французы стали одолевать не мужеством, а множеством. К несчастью, Багратион был смертельно ранен и сдал начальство над своим корпусом Дохтурову, который сел на барабан под пулями и ядрами так же спокойно, как у себя в палатке, и кричал солдатам: «Умирать всем! Ни шагу назад!»
И солдаты умирали за царя и за Русь православную, и их новые свежие ряды неустрашимо становились на место павших. Напрасно налетала на них отборная французская конница, напрасно неприятельские пушки осыпали их градом пуль и ядер. Русские стояли стеной и не уступали ни шагу.
К шести часам вечера эта ожесточенная, беспримерная борьба двух громадных армий, длившаяся целых двенадцать часов сряду, наконец, стала слабеть и затихать — так ужасны были потери обеих сторон, так невыносимо было общее утомление! Обе стороны остались на своих местах. Обе готовы были возобновить бой на следующий день.
Но когда князь Кутузов узнал, что почти половина русской армии легла на поле битвы, что многие полки существуют только по имени и что все части армии требуют пополнения, он приказал русским войскам отступить — и двинулся к Москве. Все надеялись еще раз сразиться с французами под стенами древней столицы, надеялись преградить неприятелю путь к ней. Но Кутузов, собрав на совет в Филях всех старших генералов, решил, что армии следует отступить за Москву, отдав столицу неприятелю без боя, чтобы потом, оправившись и собравшись со свежими силами, вновь по нему ударить и наказать его за все бедствия, причиненные России.
Французы в Москве
Второго сентября русские войска прошли через Москву и оставили ее, а французы вступили в древнюю столицу, покинутую и опустошенную. Все драгоценности, все казенное имущество были из нее вывезены. Все запасы, приготовленные для войска, уничтожены. Жители поспешно бежали в ближайшие к Москве города.
Наполеон не знал об этом и ожидал, что население Москвы встретит его торжественно, что знатнейшие граждане выйдут к нему с униженной просьбой — пощадить город и имущество, что вынесут ему ключи от города и хлеб-соль на дорогом блюде. Такие встречи были для него делом обычным. В Берлине — у пруссаков, в Вене — у австрийцев, да и вообще во всех других европейских столицах, куда он въезжал победителем, его постоянно встречали с почетом.
Подъезжая к Москве, Наполеон остановился сначала на Воробьевых горах и отсюда долго любовался видом огромной, широко раскинувшейся столицы. Затем, окруженный генералами и блестящей свитой, он поскакал к Дорогомиловской заставе, въехал в город и сошел с коня, ожидая торжественной встречи, — но никто не явился к нему. Тогда он поспешно поехал к Кремлю, прямо в царский дворец.
Но и здесь задержался он недолго. В тот же день, к вечеру, вблизи от Кремля вспыхнул пожар, потом другой, третий, а на следующий день Москва разом запылала во многих местах. И Наполеон уже знал, что город жгут сами жители, лишь бы он не достался врагам во всей своей красе. Тогда Наполеон поспешил выбраться из города в один из загородных дворцов (в Петровский) и отсюда с ужасом смотрел, как пылала Москва, как пламя, раздуваемое резким ветром, бушевало и разносилось во все концы города, оставляя армию Наполеона без пристанища. Три дня горела Москва, а на четвертый день на месте громадного, густонаселенного и тесно застроенного города вокруг уцелевшего Кремля осталось только обширное пепелище. Враги не находили себе пригодного жилья и должны были укрываться в погребах и подвалах или устраивать шалаши из обгорелых досок и бревен. Пожар уничтожил и последние запасы, которые французы могли бы отыскать в частных домах и лавках, и им сразу пришлось заботиться о пропитании. Средства к этому оказались настолько скудными, что уже в первые дни пребывания в Москве французы вынуждены были стрелять ворон и галок, а впоследствии — даже собак и кошек, чтобы поживиться хоть каким-нибудь мясом.
Голодные воины Наполеона стали грабить обгорелые остатки Москвы, проникали в монастыри и уцелевшие от пожара церкви, беспощадно обдирали серебряные оклады с икон и священных книг, расхищали ризницы, а впоследствии даже и сами храмы обратили в казармы и конюшни. Такое неустройство в войске неприятеля повело к гибельным последствиям. Солдаты Наполеона перестали повиноваться офицерам, офицеры роптали на начальство — нарушилось повиновение, и все войско мало-помалу обратилось в буйное скопище, которое уже не было столь же грозным, как раньше.
Твердость императора Александра I
Русское войско, отойдя от Москвы на 60 верст, остановилось, устроилось, пополнилось новыми полками, отовсюду спешившими к Москве, и снова готово было встретиться с врагом. Все горели желанием сразиться с французами и отомстить им за Москву, но опасались только того, чтобы император Александр по доброте своего сердца не заключил мира с Наполеоном. Однако русский император велел передать своим доблестным воинам, что «истощив все усилия, он лучше согласится питаться одним хлебом в недрах Сибири, нежели подпишет стыд своего Отечества и своих добрых подданных, пожертвования коих он умеет ценить».
Это одушевило русское воинство, а когда Наполеон стал присылать к Кутузову своих офицеров с предложениями перемирия и с просьбой передать императору Александру его личное письмо, Кутузов отвечал решительно: «Мне запрещено даже произносить слова: перемирие и мир».
Наполеон понял, что ему остается только одно — поспешно удалиться из Москвы к западной границе, так как он не мог и думать о дальнейшем походе вглубь России или о зимовке в разоренной и выжженной Москве. Но ему не хотелось отступать по Смоленской дороге, по которой он пришел к Москве, потому что все города и села по этой дороге были, так же как и Москва, разорены и выжжены. Наполеон решил передвинуть свои войска в те губернии, которые лежали к югу от Москвы и в которых, как ему было известно, были заготовлены запасы продовольствия для русских войск. С этой целью он приказал двинуть свои передовые войска из Москвы не по Смоленской, а по Калужской дороге, предполагая, что армия Кутузова останется в стороне и не успеет помешать движению французов. Но, к ужасу французов, на Калужской дороге они встретились лицом к лицу с армией Кутузова, который давно уже угадал намерения Наполеона и решил, во что бы то ни стало заградить ему дорогу в южные губернии, а потому заранее передвинул всю свою армию на Калужскую дорогу, к селу Тарутину. Здесь передовые войска Наполеона потерпели сильное поражение, потеряли много пушек и должны были отступить к Москве.
Народная война
Главной причиной неудачи Наполеона под Тарутиным было то, что он, овладев Москвой, рассчитывал оттуда повелевать всей Россией. Он верил в то, что император Александр не захочет продолжать войну и поспешит закончить ее миром. Поэтому, стянув всю армию в Москву, Наполеон в первые две недели приостановил военные действия и совсем упустил из виду армию Кутузова. А между тем от русской армии отделилось множество летучих, так называемых партизанских отрядов, которые отовсюду стали неожиданно подходить к Москве, уничтожать французские обозы, захватывать в плен те неприятельские отряды, которые посылались из Москвы за сбором продовольствия, а главное — перехватывать все те разъезды, которые бы могли доставить Наполеону верные сведения о положении и передвижениях русской армии. К тому же весь народ в ближайших к Москве губерниях с изумительным единодушием восстал против общего врага. И вот наполеоновским полчищам вместо борьбы с одной русской армией пришлось уже сражаться со всем народом!
Народная война с французами прежде всего началась в Смоленской губернии, где жители Вельского, Сычевского и Смоленского уездов, под начальством помещиков, волостных старшин, отставных солдат и даже священников, смело вооружились против французов и встречали их отдельные отряды открытым сопротивлением. С топорами, вилами и дубьем крестьяне подстерегали неприятеля по дорогам, нападали на него врасплох, под¬крадывались ночью к его станам и производили в них беспощадное избиение. Ни за какие деньги французы не могли достать ни продовольствия для своих лошадей, ни припасов для себя: все приходилось брать с боем, и этот бой иногда становился для врага очень затруднительным и опасным по незнанию местности и потому, что крестьяне по первому звону набатного колокола собирались отовсюду к месту побоища, иногда в количестве нескольких тысяч человек.
Крестьяне облегчали действия русским партизанским отрядам, то укрывая их в непроходимых местах, то проводя их по лесным тропинкам в тыл французов, то передавая вести о передвижении неприятельских войск. А партизанские отряды, со своей стороны, оказывали содействие крестьянским дружинам и всюду неожиданно, словно из земли, вырастали перед изумленным неприятелем. Из Смоленской губернии народная война перешла в подмосковные уезды и здесь быстро приняла такие размеры, что французы уже не смели и носу показывать из Москвы в малом числе, а если и выходили из столицы за продовольствием, то не иначе, как в количестве 1500—2000 человек, с конницей и пушками.
В то время когда в подмосковных губерниях народ бился с врагами, население всей остальной России также участвовало в борьбе с общим врагом, жертвуя царю и Отечеству последнее достояние, выдвигая на борьбу с Наполеоном все новые и новые ополчения, в которые наперебой спешили записаться и старики, и юноши. Император Александр с глубокой признательностью принимал пожертвования, с восторгом видел всеобщее одушевление и мог смело сказать, что «Россия неистощима в средствах для борьбы с дерзким завоевателем».
В начале октября император Александр послал Кутузову предписание — начать наступление против Наполеона. И вскоре после этого государь получил известие о Тарутинской победе. С этой минуты он уже не сомневался в том, что Наполеон и его армия должны погибнуть в России, и принял все меры к тому, чтобы преградить неприятелю путь к западной границе.
Отступление и гибель французской армии
Когда Наполеон узнал в Москве о неудачном исходе битвы под Тарутиным, он понял всю опасность своего положения. Быстро собрав все силы, он приказал своей армии немедленно выступать из Москвы и решил ударить против Кутузова. Пылая ненавистью, он отдал бесчеловечный приказ тем отрядам французов, которые должны были позже всех выступить из Москвы: уходя из древней столицы, они должны были взорвать главную святыню Москвы — московские кремлевские соборы и главную красу Москвы — стены и башни древнего Кремля. К счастью, это жестокое приказание не удалось выполнить в точности, и взрывы, произведенные французами, мало повредили кремлевские стены.
Наполеон с главными своими силами двинулся из Москвы на Калужскую дорогу, но здесь уже встретил сильную, вполне окрепшую и отдохнувшую от прежних битв армию Кутузова.12 октября у города Малоярославца Калужской губернии произошла жестокая битва, которая длилась восемнадцать часов подряд, причем город шесть раз переходил из рук в руки. Наполеон убедился, что ему с его расстроенной армией уже не под силу бороться с Кутузовым. Он убедился также и в том, что ему не дадут пробиться на юг от Москвы, так как на этом пути незыблемой стеной стоит храброе русское войско.
И вот Наполеон решил повернуть на разоренную им Смоленскую дорогу и стал по ней поспешно отступать, отбиваясь от беспрестанных нападений русских войск. В довершение бедствий врагов наступили очень ранние морозы, от которых войско Наполеона гибло тысячами.
С величайшим трудом, сквозь тысячи преград и опасностей, изнуренные голодом и холодом, жалкие остатки «Великой армии» Наполеона добрались, наконец, до реки Березины, где русские армии окружили отступавшего не¬приятеля со всех сторон.
Только по халатности некоторых наших генералов, французам удалось пробиться через это железное кольцо, но при этом они потеряли все обозы, все пушки и 20 000 человек убитыми и пленными. Вся громадная добыча, награбленная в Москве, осталась в руках победителей. За Березиной вместо отступления началось беспорядочное бегство французов.
Месяц спустя лишь десять тысяч неприятелей успели перейти западную границу России — таков был остаток грозной шестисоттысячной армии, которая полгода тому назад вступила в Россию.
В следующем 1813 году русские войска перешли через западную границу в Европу и соединились там с войсками Пруссии, Австрии и других европейских государств для продолжения борьбы против Наполеона. Эта борьба длилась около двух лет и стоила императору Александру больших трудов и усилий. Наконец, Наполеон был побежден, и русские войска весной 1814 года победоносно вступили в Париж. Наполеон был вынужден отречься от престола, и таким образом России удалось освободить Европу из-под его власти.
За услуги, оказанные императором Александром в тяжкой борьбе с Наполеоном, благодарное потомство назвало его Благословенным.