Поднявшись по ступеням, мы выходим из парка на ул. Шевченко. В те далекие годы она сначала называлась Береговой, потому что шла по-над берегом Амура между городским парком культуры и садом купца Рафаилова (впоследствии парк ДОСА, к сожалению, уничтоженного уже в последние годы). В память о посещении Хабаровки в 1873 году Великим князем Алексеем Александровичем улицу назвали Алексеевской и она в начале 80-х годов XIX века становится главной улицей города. Именно на ней разместились тогда почти все областные управления, переведенные из Николаевска.
Здесь были здания Офицерского гарнизонного собрания, отделения Госбанка, резиденции генерал-губернатора, Приморского областного управления и казначейства (бизнес-центр «Парус»), престижных магазинов купцов Чуриных (Шевченко, 14), Богдановых (краевая прокуратура), домов Плюсниных (Институт эпидемиологии и микробиологии), Михайловых, Дмитриевых – всех кому по карману было приобрести участки под строительство своих домов на этом престижном месте.
28 марта 1921 года по ходатайству украинского учительского общества «Просвит» в связи с 60-летием со дня смерти Т. Г. Шевченко решением правительства ДВР улица Алексеевская получает имя поэта.
С левой стороны по ходу нашего движения мы видим дом, в котором сейчас расположена прокуратура Центрального района города Хабаровска. Этот дом жилищного кооперативного товарищества работников газеты «Тихоокеанская звезда» с «жилой коммуной» был выстроен в 1929 году. В ту пору пошла мода на строительство и устройство домов-коммун. Жилищный кооператив работников газеты был первый на Дальнем Востоке и второй в СССР. Внешне он сохранил свой первоначальный вид и является также памятником нашей истории.
Сразу за бывшим Домом работников печати, мы видим памятник капитану Якову Васильевичу Дьяченко, открытый в канун 150-летия города Хабаровска.
Сразу за памятником мы видим уникальное по тем временам здание гостиницы «Интурист», введенной в эксплуатацию с оценкой «отлично» 30 октября 1977 года. Проект этого замечательного сооружения был выполнен Сибирским зональным научно-исследовательским и проектным институтом типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий Госгражданстроя при Госстрое СССР. Авторы проекта – главный архитектор Е. В. Амосов, В. А. Добрунов.
В отделке помещений использованы красный, серый и белый мрамор, плитка из ракушечника, паркет Бикинского лесозавода. Здание и в наше время не утратило своего функционального назначения. Здание гостиницы и памятник органически вписались в местный ландшафт и сохраняют чудесное обаяние города.
С правой стороны по ходу нашего движения расположен большой музейный комплекс. Перед зданием музея установлена огромная каменная черепаха весом 6.5 тонн. Это пришелец из раннего средневековья Приамурья. Такие изваяния обычно водружались на могилах выдающихся деятелей Золотой империи чжурчжэней.
Об этом периоде Дальневосточной истории напоминает нам эта громадная каменная черепаха. Нашли ее у села Никольское (где расположен нынешний город Уссурийск) и по железной дороге доставили до реки Иман. В Хабаровск ее переправили по Уссури еще в августе 1896 года на пароходе «Казак Уссурийский» и в конце года, перед открытием краеведческого музея, установили на этом месте. Но однажды черепаха исчезла. Народ забеспокоился – куда дели черепаху? Власти запустили официальную версию, что ее, мол, увез для детального ознакомления к себе в Новосибирск знаменитый ученый-исследователь Дальнего Востока академик А. П. Окладников. Общественность была возмущена. Тогда, по распоряжению первого секретаря крайкома партии А. К. Черного, вагон с черепахой задержали железнодорожники где-то под Читой, и она вернулась обратно. (На самом деле ее отправили подальше от Хабаровска по указанию секретаря крайкома партии, ведающего идеологией. Он не отличал китайцев от чжурчжэней – все они были для него на одно лицо (узкоглазые и желтолицые) – и, когда испортились наши отношения с Китаем, дал с испугу команду отправить подальше этого злополучного свидетеля былых времен. Не дай бог, китайцы используют черепаху как доказательство их давнего пребывания на земле Дальневосточной).
Черепаха снова заняла отведенное ей место у стен музея. Инициатива постройки специального здания музея принадлежала Н. И. Гродекову, в то время помощнику генерал-губернатора, избранному председателем Приамурского отдела Русского географического общества. Само здание музея, у которого мы находимся, было построено на благотворительных началах и в декабре 1896 года состоялось открытие, хотя его выстроили только на треть от утвержденного проекта. Две трети из-за отсутствия денег оставили на «потом». Поспешное его заселение в недостроенном здании было вызвано следующими обстоятельствами.
Первоначально музей размещался в только что выстроенных аптечных складах, принадлежащих военному ведомству. Этот двухэтажный дом из красного и серого кирпича и поныне находится на ул. Дзержинского № 89. (на пересечении улиц Дзержинского и Серышева, протянувшись буквой «Г» напротив штаба округа).
19 апреля 1894 года «при большом стечении публики и молебне», как сообщали выходившие тогда газеты, открылись украшенные гирляндами ворота, и представители высшей администрации края с первыми дамами города вошли в здание переоборудованного склада. Музейных экспонатов набралось столько, что ими сразу же были заняты просторные складские помещения. Но за один день экспозиции осмотрели не все желающие. Решено было впредь держать музей открытым для публики в праздничные и воскресные дни. От посетителей не было отбоя. Вход сделали бесплатным. В часы работы здесь играл оркестр. Первыми экскурсоводами были собиратели коллекции – члены Приамурского отдела Русского географического общества.
Но уже весной следующего года в край прибыл двухгодичный запас медикаментов, и музею необходимо было срочно освободить здание. Многочисленные экспонаты, 15 ящиков с насекомыми, 100 банок с заспиртованными животными, военная амуниция времен Невельского и Муравьева, чучела медведей, тигра, тысячи книг, половина из которых была подарена наследником престола Николаем – все это требовало срочного размещения.
Экспонаты музея спас генерал-губернатор С. М. Духовской. Он распорядился временно их принять в свою канцелярию (ныне дом № 27 на ул. Муравьева-Амурского). Активное участие в спасении экспонатов принял и председатель ученого общества Н. И. Гродеков, который согласился разместить несколько шкафов с книгами по этнографии в своей квартире.
А 19 декабря 1896 состоялось торжественное открытие одноэтажной первой очереди здания нового музея, в котором он располагается и в настоящее время. Полностью свое проектное завершение здание получило в 1900 году, когда строительством был закончен второй 3-этажный блок. В этом же году хабаровский музей на Всемирной выставке в Париже получает диплом и золотую медаль за свои экспонаты.
Среди уникальных экспонатов Хабаровского краеведческого музея им. Гродекова есть экземпляр, который вызывает особый интерес у посетителей. Это скелет морской коровы Стеллера, которую еще называют капустницей. Во всем мире, по сообщению Дарвинского музея, сохранилось всего четыре экземпляра. Хабаровский скелет является самым полным из них. Второго такого экземпляра больше нигде в мире нет. Людям понадобилось всего 30 лет, чтобы полностью извести этот вид животных на Земле.
Вот как описывает ее Георг Стеллер, участник экспедиции Витуса Беринга с Аляски на Камчатку в 1741 году, где она водилась тогда в прибрежных водах:
«Вдоль всего берега, особенно там, где море впадает в ручьи и где чаще всего встречается самая разнообразная растительность, во все времена года их можно встретить целые стада. Самые крупные экземпляры достигают пяти сажен в длину (от 6 до 10 метров), а толщина его по окружности около пупка, в самом тучном месте составляет 4.5 сажени (весила командорская корова около четырех тонн). Головою она напоминала буйвола с толстыми губами, а вместо клыков у нее находятся шаткие кости, которыми она размалывает морскую траву. Глаза у нее не больше овечьих. Весьма примечательны передние лапы, схожие с лошадиными копытами и грудные железы. Если потянуть ее за сиськи, то потечет в изобилии молоко, превосходящее своей сладостью и жирностью коровье…
Они отличаются от других скотов необыкновенной нежностью и преданностью. Ничего подобного я не видел даже у людей. Стоит ударить одного из них, как другие бросаются спасать его. Образуется замкнутый круг, в центре которого оказывается их раненый товарищ, которого они стараются оттащить в море. При этом они пытаются перевернуть шлюпку или вынуть гарпун из его тела. Ловить их легко: убивая этих зверей крючьями и дубинами…»
Стеллер писал, что эти млекопитающие не боятся людей и не обладают острым слухом. Когда вода поднимается, они подходят к берегу так близко, что «их можно не только бить и колоть, но даже гладить рукой по спине». Если им причинить боль, то они скоро ее забывают и приплывают вновь».
Слишком легкой добычей они оказались для людей, оценивших коров, как источник вкусной и калорийной пищи. Только благодаря этой встрече с морской коровой, команда Беринга была спасена от голодной смерти и цинги. Оголодавшие матросы пили чашками жир морского зверя, по вкусу напоминающий сливочное масло, а мясо сравнивалось с «лучшей телятиной, которое при варке увеличивалось вдвое, а оставленное на открытом воздухе не тухло неделями…»
В 1897 году газета «Приамурские ведомости» сообщала горожанам о том, что в Хабаровск «поступило драгоценное приобретение – полный скелет морской коровы с Командорских островов». Спустя год – еще один экземпляр «из 97 костей, найденный на восточном берегу острова Беринга». Один из них сегодня выставлен на первом этаже краеведческого музея в отделе природы, а второй был продан Лионскому музею за большие по тем временам деньги – пять тысяч франков.
Когда открывали музей в 1896 году, то среди его экспонатов в отделе природы наряду с такой дальневосточной экзотикой как лось, тигр и медведь значилась и калуга. На самом деле это был всего-навсего малек калуги, заспиртованный в банке.
Калуга – реликтовая рыба. Она водится только в Амуре и многие путают ее с «близкой родственницей» – белугой, хотя эти рыбы во многом отличаются одна от другой. Для белуги характерен, как говорят ихтиологи, проходной образ жизни. Она нерестится в Волге и Урале, в пресной воде, а постоянно живет в Каспийском море. Встречаются белуги и в Азовском и Черных морях. Калуга же не переносит соленой воды и в течение всей жизни не покидает реку. Нерестится она с промежутками в 3-4 года. Созревают эти рыбы-гиганты медленно: самцы – лишь к 17-18 годам, а самки – к 20-22 годам и живут три сотни лет. Крупные экземпляры этого осетра-ганта питаются с июля по сентябрь лососевыми. Для привеса одного килограмма им требуется около 6 кг кеты или горбуши. А вот сравнительно «небольшие» особи, этак килограмм по 90-100 питаются мелкими непромысловыми рыбами: касатками, чебаками, пескарями, которые, кстати, являются грозной опасностью для потомства калуг, потому как пожирают вымеченную калугами икру.
В хабаровском музее, когда директором там был В. П. Сысоев, был выставлен экспонат калуги весом 900 кг и «росточком» в пять с половиной метров. Но, со временем экспонат пришел в негодность: голова растрескалась, плавники общипали «любознательные» посетители (да и морда у нее, честно говоря, была не совсем калужья. Когда в Москве на фабрике «Военохот-3» изготавливали чучело из присланных с Дальнего Востока материалов, то голова калуги протухла еще в дороге, и столичные умельцы, не видевшие никогда морду этой рыбины, изготовили не совсем похожий «портрет»).
В 1996 году заведующая отделом природы О. Сысоева договорилась с «Амуррыбводом» на отлов крупного экземпляра для нужд музея. Вначале была отловлена рыбина около 4 м, весом под 400 кг. Когда ее уложили поперек баржи – хвост даже свисал через борт. Оказалось, что это самка, а в ней шесть ведер деликатесной черной икры. Для чучела нужно было отловить мужскую особь. В последний день путины выловили самца на 3.5 метра и весом 250 кг. Двенадцать здоровых мужиков еле затащили это чудище в рефрижератор, чтобы через неделю доставить в музей.
Художник В. Дроздов разработал эскизы и чертежи. Чучело нужно было изготовить так, чтобы рыба смотрелась как живая, и не просто в динамике, а чтобы плыла по законам физики. Первые изготовленные плавники художник забраковал, они не передавали динамику движения рыбы. Раздобыли фильм, снятый в океанариуме Владивостока, несколько дней изучали движение калуги в воде. Когда Дроздова пригласили с выставкой в Ниигату, он первым делом пошел в дельфинариум зарисовать плавники осетров в движении. Два года колдовал художник над экспонатом, которым не может похвастаться ни один музей страны, а может быть, и мира.
Сегодня здание музея не узнать. Оно значительно расширилось. Еще в 1930-е годы средняя часть здания была надстроена третьим этажом, а спустя еще 40 лет со стороны паркового фасада к зданию музея пристроен новый корпус в совершенно ином архитектурном стиле. Там расположена великолепная круговая панорама «Волочаевской битвы». После того, как к основному зданию музея пристроили еще и правую часть, вся территория музея превратилась в большой музейный комплекс.
На территории комплекса с большим интересом смотрится реконструированная открытая выставка орудий середины XIX начала XX веков. Среди орудий, выставленных на всеобщее обозрение, находятся пушки, которые находились на батареях Петропавловска-на-Камчатке, когда русские войска отбивали нападение англо-французской эскадры в августе 1854 года. Потом они были установлены на канонерских лодках, предназначенных для охраны границы по реке Уссури, Сангача и озеру Ханка. В 1895 году «Приамурские ведомости» сообщали: «19 октября из ст. Казакевичево на пароходе «Казак Уссурийский» доставлены в Хабаровск 4 муравьевские пушки, весом каждая в 216 пудов». Впоследствии пушки находились у памятника Муравьву-Амурскому, а теперь находятся на территории музея. На территории музея находится орудие, отлитое в те далекие времена в германском городе Шпандау. В 1900 году это орудие по распоряжению Приамурского генерал-губернатора из крепости Порт-Артур было передано в музей. Когда в 1985 году группа немецких туристов, побывавших в Хабаровске, передала фотографию пушки во вновь создаваемый музей в Шпандау, его сотрудники обращались с просьбой к руководству музея предоставить орудие для временного экспонирования.
Здесь же, на территории, расположен павильон скелета кита, который является экспонатом музея уже более ста лет. В дар хабаровскому музею этот скелет прислал граф Генрих Гугович Кейзерлинг, чья деятельность на Дальнем Востоке продолжалась с 1894 года вплоть до середины 20-х годов XX века. Он был владельцем одной из первых дальневосточных китобойных флотилий. Только за два года (с 1895 по 1897 гг.) китобойное товарищество графа добыло в Японии и переработало в бухте Гайдамак под Владивостоком 225 китов. Одного из них Кейзерлинг намеревался подарить музею краеведения в Хабаровске.
В октябре 1902 года из Хабаровска в адрес Кейзерлинга была послана телеграмма: «Ваше сиятельство граф Генрих Гугович! Приамурский отдел Императорского Русского географического общества получил в 1901 году присланный Вами в дар отделу скелет кита, закончил сборку и установку этого колоссального экземпляра на площадке музея…».
Когда Гродеков узнал, что только помещение для хранения одного костяка кита будет стоить около 7000 рублей, он обалдел от такой сметы. Немедленно последовало указание генералу Н. Ф. Александрову (члену Географического общества, автору проекта здания музея): «Можно ассигновать не более тысячи рублей. Поменьше заботиться о сохранении костяка, ибо даже ничем не прикрытый он просуществует 30 лет, а затем можно достать свежий». Знал бы Гродеков, что скелет простоит более ста лет в полной сохранности (если бы к нему не приложили руки любители сувениров, похитившие несколько ребер и хвостовых позвонков). Причем, продолжительное время он стоял под открытым небом. Да и достать новый скелет не такое простое дело, как думал Гродеков. Лишь в некоторых городах мира имеются полные или почти полные скелеты финвалов, а в нашей стране их только два – в Хабаровске и Петербурге.
Почти четверть века было не до кита. Военные конфликты, революция, гражданская война. Только благодаря директору музея В. К. Арсеньеву в те смутные времена удалось сохранить почти все уникальные коллекции музея.
Уже в советское время советские чиновники вознамерились снести мастерскую музея и убрать скелет с территории. В газете «Тихоокеанская звезда» от 22 мая 1934 года даже была размещена заметка на эту тему. Один из ретивых служителей горкомхоза заявил: «Китов в Амуре плавает много, а этот старый экземпляр никакой ценности не представляет, и вообще, что такое кит? Вместо кита можно представить скелет собаки, она полезнее…»
Первое свое перемещение он совершил в 1959 году, а сейчас, после создания музейного комплекса, занял свое новое место.
А мы с вами пройдем через арку в городской парк к утесу и памятнику графу Муравьеву-Амурскому. Выходя из арки, посмотрите налево и обратите внимание на выставку парковых скульптур сталинской эпохи. Такие гипсовые изделия украшали парки, скверы и места отдыха всех городов Советского Союза от Воркуты до Сочи.
Вот мы подошли к утесу. В истории Хабаровска утес связан с трагическими событиями. В сентябре 1918 года здесь были расстреляны 16 австро-венгерских музыкантов. Они играли в популярном среди горожан кафе «Чашка чая», размещавшемся на втором этаже доходного дома купца А. К. Архипова (сейчас это магазин, расположенный на перекрестке улиц Муравьева-Амурского и Дзержинского. Хабаровчанам более известен, как «Центральный универмаг»). Во время Первой мировой войны выпускники Венской консерватории попали в русский плен и оказались в Хабаровске. П. П. Балакшин в своих «Этюдах о старом Хабаровске» вспоминал: «Чашка чая» была очаровательным, изысканным местом. Утонченная атмосфера, особая публика, присутствие струнного ансамбля, состоящего из иностранцев, – все это стало бельмом на глазу у Калмыкова, источником подозрений. В один из дней членов ансамбля схватили, доставили в тюрьму и, в конце концов, привели на Амурский утес, поставили на площадке и расстреляли».
В советское время, когда создавались идеологические мифы, была запущена версия, что ворвавшиеся в город калмыковцы расстреляли музыкантов-революционеров за то, что они отказались по заказу казаков атамана Калмыкова исполнять гимн «Боже царя храни» и вместо этого исполнили «Интернационал».
Однако это была очередная легенда. Архивные материалы и свидетельства очевидцев говорят, что революционерами музыканты из «Чашки чая» не были и не относились к числу тех, кто встречал музыкой белых, как, впрочем, и красных. Да и нот «Интернационала» у них не было.
На верху скалистого утеса над Амуром в 1943 году, в самый разгар войны, военным ведомством было построено кирпичное здание с видовой площадкой, огражденной балюстрадой.
Тогда оно было создано для наблюдения за рекой и границей, позже здесь располагалась обычная спасательная станция и морской клуб ДОСААФ. В печально известные 1990-е годы здесь размещалось кафе «Утес», куда могли зайти жители и гости Хабаровска, выпить кофейку и полюбоваться красотами Амура. Ненасытные краевые чиновники все время поднимали арендную плату и доподнимались до того, что владельцы кафе плюнули на все и ушли оттуда. Если раньше ремонт здания, смотровой площадки и прилегающей территории выполняли владельцы кафе, то теперь для поддержания порядка нужны были бюджетные деньги. А их, как всегда, не хватало. Чиновников из Министерства по управлению имуществом края во главе с г-ном Чеханацким это нисколько не волновало. Деньги не их, а государственные, и на зарплате чиновников это никак не сказалось. И стояло одиноко это сиротливое сооружение в течение нескольких лет… Потом было отремонтировано за счет краевого бюджета. Так господа чеханацкие распоряжаются деньгами налогоплательщиков.
Здание представляет собой массивный полукруглый объем, врезанный в склон утеса. В центре площадки – прямоугольная трехъярусная башня с портиками по бокам и центральным входом. Удачно вписанное в рельеф, оно стало своеобразным символом города, его визитной карточкой и, как правило, изображается на открытках, рекламных проспектах, картинах, титрах телевидения и даже на билете банка России достоинством в пять тысяч рублей мы видим это сооружение вместе с памятником Муравьеву-Амурскому.
Сам памятник расположен правее этого здания. На обрывистом берегу Амура, на высоком постаменте поставлена фигура графа Н. Н. Муравьева-Амурского, столь много сделавшего для присоединения Дальнего Востока к России и дальнейшего его развития. К сожалению, в самом расцвете сил, уже при Александре II Муравьев вынужден был уйти в отставку из-за интриг столичных чиновников, которые встретили в «штыки» его предложение о необходимости разделения управления Восточно-Сибирского края на два губернаторства. С чувством исполненного долга в начале января 1861 года он сдал генерал-губернаторские дела генерал-майору М. С. Корсакову и навсегда покинул Дальний Восток.
Он уехал сначала в Петербург, где был назначен членом Государственного Совета, затем перебрался в Париж, изредка заезжая в столицу на наиболее интересные сессии Государственного Совета. В 1881 году граф Муравьев-Амурский умер в Париже, где и был похоронен. Как только весть о кончине Муравьева дошла до России, в Петербурге была совершена панихида, собравшая многочисленную публику. Здесь была высказана мысль о переносе праха Муравьева на родную амурскую землю и создании памятника, достойного его заслугам. (Перезахоронение бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири было произведено в 1991 году, когда его прах перевезли из Парижа во Владивосток). А через десять лет после смерти Муравьева в городском парке на высоком берегу Амура был установлен этот памятник.
Выдающийся государственный деятель запечатлен внимательно вглядывающимся в открывающиеся его взору необъятные просторы Амурского края. Непокрытая голова слегка повернута влево. Руки скрещены на груди. В правой руке он держит зрительную трубу, в левой – свиток с текстом Айгуньского договора. Левая нога выдвинута вперед и опирается на верхушку сваи – в ознаменование того, что генерал-губернатором заложено твердое основание по устройству Дальнего Востока.
Сваю обвивает цепь от лежащего в ногах якоря.
Этот памятник выполнен по проекту академика А. М. Опекушина (1838-1923). В 1886 году Опекушин был приглашен к участию в конкурсе на памятник Н. Н. Муравьеву- Амурскому, который решено было установить в Хабаровске в 10-летие со дня смерти бывшего генерал-губернатора. В конкурсе приняли учасие скульпторы М. М. Антакольский, М. О. Микешин, А. М. Опекушин.
14 февраля 1888 года модель Опекушина была выставлена в Аничковом дворце на обозрение императора Александра III, который проект одобрил. Отсутствие академического образования не помешало скульптору победить в конкурсе знаменитых мастеров. Бывший крепостной, получивший вольную за два года до отмены крепостного права, будучи вольнослушателем Академии художеств за восемь лет прошел путь от неклассного художника до академика. Это звание он получил в 1872 году за работу над статуей Петра I для памятника «Тысячелетие России» в Новгороде. После этого он создал знаменитый памятник А. С. Пушкину в Москве (на Тверском бульваре), над которым он трудился в 1872-80 гг.
Газеты того времени писали: «Чему же учат в Академии художеств, когда на Пушкинском конкурсе всех академиков «заткнул за пояс» какой-то крестьянин Опекушин!» К числу основных работ скульптора относились также памятник Пушкину в Петербурге, памятник Лермонтову в Пятигорске, естествоиспытателю К. М. Бэру в Тарту.
Теперь ему предстояла новая кропотливая работа. Необходимо было вылепить статую пятиметровой высоты в глине, а затем перевести ее в бронзу. Для осуществления замысла была построена мастерская, в которой около трех лет скульптор трудился не покладая рук.
В Хабаровске в это время под личным наблюдением генерал- губернатора барона А. Н. Корфа полным ходом возводился пьедестал. Материал нашли в 260 верстах от Хабаровска в окрестностях станицы Михайло-Семеновской (ныне Ленинское). Доставляли его в город с большим трудом по болотистым местам и бездорожью. Рабочими и мастеровыми при возведении памятника были преимущественно китайцы. Русские плотники занимались устройством лесов, а ссыльно-каторжане – погрузкой на баржи и выгрузкой бутового камня. Верхняя.часть пьедестала была сложена из серозеленого песчаника,* а венчающий карниз и ступени под фигурой из серого сиенита.
По четырем сторонам цоколя размещались бронзовые доски с выгравированными на них именами деятелей, непосредственно участвующих в присоединении Приамурья и Приморья к России. Это соратники и сотрудники графа Муравьев-Амурского, участники Амурских экспедиций.
К концу 1890 года статуя была отлита, выставлена в Михайловском дворце в Петербурге на обозрение. Затем она была расклепана в обратном порядке на составные части и упакована в четыре ящика, которые были отправлены из Петербурга через Москву, Одессу во Владивосток. Вся перевозка была произведена бесплатно. От Владивостока до Хабаровска груз везли гужом – на лошадях, потому как реки были подо льдом, а статую нужно было доставить не позднее середины мая.
30 мая 1891 года состоялось торжественное открытие памятника. Ровно в 10 часов утра прибыл к месту церемонии наследник-цесаревич, будущий император России Николай II, встреченный громким криками «Ура!» Его Высочество проследовал прямо в палатку, где и началось молебствие.
После провозглашения многолетия царствующему дому и вечной памяти Николаю Николаевичу Муравьеву, цесаревич поднялся на верхнюю площадку около памятника, обошел его кругом, за ним следовал священнослужитель, окропляя памятник святой водой. В это самое время войска взяли на караул, артиллерия произвела салют, а оркестр, вместо принятого в этих случаях встречного марша, заиграл так называемый амурский марш – кавалерийский генерал марш, чем привел в некоторое недоумение его Высочество. Барон Корф поспешил объяснить удивленному наследнику, что таким маршем всегда начинался при графе Муравьеве день на Амуре и, исполняя в этот момент эту мелодию, амурские войска как бы оказывают бывшему генерал-губернатору особые почести. Его Высочество полученным объяснением был удовлетворен.
В 1925 году памятник был варварски уничтожен большевиками. В краевом государственном архиве сохранился протокол № 6 oi 1925 года, в котором говорилось буквально следующее: «Дальрсвком постановил снять памятник Муравьеву-Амурскому, сдав фигуру в музей». И далее – «присутствовали Гамарник, Кубяк и др.». История не сохранила имена ретивых исполнителей этого указания, которые оказались более правоверными большевиками, чем лица, подписавшие сие постановление. Они .не стали утруждать себя доставкой статуи в музей, который располагался совсем рядом. Все-таки скульптурное изображение фигуры генерал-губернатора весило около пяти тонн. Памятник был варварски разрублен на куски Очевидцы вспоминают, что «бронзовая голова статуи валялась и парке еще в начале 50-х годов, потом исчезла…» А в книге протоколов заседания ученого совета музея за 1926 год в протоколе № 11 от 18 марта имеется запись: «Слушали: о передаче в распоряжение Дальревкома частей памятника Муравьеву-Амурскому. Туловище и другие части (кроме головы) переданы заведующему сельхоззаводом т. Герду согласно распоряжениям т. Лободы. До передачи происходила переписка о том, как рассматривать статую – как экспонат или имущество – металл. Музеем указано, что статуя принята как экспонат и занесена в инвентарную книгу коллекций. При передаче составлен акт. Постановили: принять к сведению».
Вот так. Со спокойной совестью, без возражений передали по распоряжению какого-то клерка музейный экспонат (правда без головы, которая по непонятной причине нигде не числилась), занесенный в инвентарную книгу коллекций, на завод «Дальдизель» (тогда он был сельхоззаводом) для переплавки и спокойно «приняли это к сведению». Интересно, сколько еще сокровищ национальной культуры «уплыло» из музея на основании распоряжений «сверху»?
На сохранившемся каменном постаменте, высота которого составляет 11,4 м, был установлен бетонно-гипсовый обрубок – памятник вождю мирового пролетариата В. И. Ленину. Высотой, примерно равной ноге ранее стоявшей здесь скульптуры, он подавлялся массивным постаментом и производил довольно жалкое зрелище. Власти города и края в 1980-х годах под давлением общественности были, в принципе, согласны убрать это бетонное безобразие и восстановить памятник. Но сразу это сделать по идеологическим соображениям не решались. Как это Вы себе представляете? Сбросить с пьедестала вождя мировой революции и поставить на его место царского сатрапа? Поэтому было принято мудрое решение. В 1983 году к 125-й годовщине города на пьедестале установили колонну с корабликом наверху. Вроде бы как памятник славным землепроходцам и открывателям Дальневосточных земель.
А в январе 1989 года решением Совета Министров РСФСР было принято предложение краевых властей о восстановлении памятника Н. Н. Муравьеву-Амурскому. На народные средства. Громадную роль в деле восстановления памятника сыграла Антонина Дмитриева и ее единомышленники, без инициативы и активной деятельности которых это событие могло и не произойти. Молодой ленинградский скульптор Леонид Аристов проделал огромную работу, чтобы восстановить памятник в его первоначальном виде. Отливка скульптуры была выполнена на заводе «Монументальная скульптура» и в мае 1992 года фигура графа Н. Н. Муравьева-Амурского вновь заняла свое законное место. А в 2002 году был реставрирован и постамент.
А мы продолжим прогулку по ул. Шевченко. Рядом с музеем, чуть выше по рельефу, стоит здание бывшей первой городской библиотеки.
Сейчас трудно представить, что ныне существующее здание – это часть старой библиотеки. Но, если приглядеться, можно увидеть характерные уступы угловых лопаток в правом крыле, правда, сейчас они оштукатурены. Вместо входной двери в выступающей части первого этажа прорублены два окна. Основу фондов библиотеки составили 460 томов из библиотеки Военного собрания, книги поойного барона А. Н. Корфа и «различные поступления от сочувствующих лиц». В конце мая 1894 года на имя генерал-губернатора С. М. Духовского из Петербурга пришло уведомление о том, что наследник престола Николай пожертвовал Приамурскому отделу Русского географического общества 453 книги из собственной домашней библиотеки. Причем, цесаревич выразил желание, чтобы к его книгам был свободный доступ. Библиотеке почти сразу определили статус публичной и наименовали Николаевской. Всего через четыре года после основания библиотека уже располагала фондом в 36 тысяч книг. Библиотеке не хватало места и в 1936 году был надстроен второй этаж к одноэтажному домику, а с левой стороны пристроили точно такой объем, как справа. В 1944 году библиотека стала называться краевой научной и переехала в новое здание. Фонды библиотеки поистине уникальные. Так, например, в мае 1971 года в архиве библиотеке было обнаружено редкое издание XVI века – «Острожная библия» Ивана Федорова. «Острожная библия» 1581 года – последнее издание русского первопечатника – шедевр его творчества.
В 1956 году с надстройкой еще двух этажей здание приобрело тот вид, который оно имеет сейчас. Сегодня здесь размещается Краевое отделение партии “Единая Россия”..
В.П.Маслов «Хабаровск»