B России решено было начать более активное заселение приморской полосы Дальневосточного края. В окрестности залива Святой Ольги были доставлены с низовьев Амура 2517 крестьян. Дело в том, что земледелие в нижнем течении Амура было крайне рискованным, т. к. климат там отличался особой суровостью по сравнению с южным Приморьем.
Во Владивосток начали прибывать переселенцы из Николаевска-на-Амуре. «Во Владивостоке в бухте Золотой Рог, длина которого больше 7.5 км, имелась хорошо защищенная естественная гавань с глубинами 8.5-21 м, в которой мог укрыться самый крупный флот того времени. Рядом с Владивостоком в районе современного Артема были найдены запасы бурого угля, а в районе Находки – каменного угля. Лучшего места для военно-морской базы на всем русском Дальнем Востоке было не сыскать» (А. Широкорад). В феврале 1871 года русское правительство приняло решение о переносе главного порта Сибирской флотилии из Николаевска-на-Амуре во Владивосток. В 1875 году Владивосток официально был объявлен городом.
В 1880 году Хабаровка была официально возведена в степень города и туда перевели все областное и войсковое управление Приморской области. Однако по-прежнему область, как и вся Дальняя Россия, как тогда назывался Дальний Восток, административно все еще управлялись из Иркутска.
Наконец, в 1884 году была создана новая административная единица – Приамурское генерал-губернаторство. В новое генерал-губернаторство вошли Забайкальская, Амурская, Приморская области и остров Сахалин. Оно стало восьмым в России. Первым генерал-губернатором Приамурья стал генерал-адъютант барон А. Н. Корф, который в этой должности представлял в крае высшую государственную власть, был командующим военным округом и войсковым наказным атаманом приамурских казачьих войск. Официальной резиденцией генерал-губернатора стала Хабаровка. Название Хабаровск город получил в 1893 году.
Узнав о благоприятных условиях для сельского хозяйства, в навигацию 1866 года в Южно-Уссурийский край направились 424 человека из Благовещенска, которые расселились на побережье озера Ханка, реках Суйфун и Уссури.
Но жизнь переселенцев на новых землях была неспокойна. Жившие по соседству китайцы вели себя агрессивно, периодически нападали на поселения крестьян и грабили их. На момент появления в Приморье русских поселений, все немногочисленное китайское население находилось на «нейтральной» территории и не подчинялось законам Китайской империи. Они никому не платили налогов и не признавали над собой никакого начальства. Первыми китайцами, которые пришли в богатый Уссурийский край были искатели женьшеня. Потом за ними потянулись и другие промысловики – зверобои, ловцы морской капусты и «морских червей» (трепангов). За ними появились и земледельцы – промыслы расширялись и соплеменников нужно было кормить. Этих местных китайцев русские поселенцы называли «манзами». Раз появились люди, которые что-то имели, то сразу же объявились охотники завладеть их имуществом. Эти разбойные люди в Маньчжурии и на Дальнем Востоке получили название «хунхузы». Слово «хунхуз», искаженное хун-ху-цу, в буквальном переводе означает «красная борода», но краснобородых китайцев не бывает. Некоторые исследователи полагают, что это слово, вселяющее ужас в добропорядочное китайско-маньчжурское население, могло возникнуть в Маньчжурии в период появления на Амуре казаков Ерофея Хабарова и его подельников. Со временем слово «хунхузы» стало применяться не только к иноземным безжалостным и кровожадным разбойникам, но и к своим китайским бандитам.
В конце XIX начале XX веках хунхузы активно разбойничали как на территории Маньчжурии, так и на территории российского Дальнего Востока. Причем, на российской территории они более охотно нападали на своих соплеменников и представителей малых народов. Гольды, удэге и так называемые «тазы», оседлые жители, произошедшие от смешанных браков китайцев с коренным населением, быстро попадали в зависимость от «манзов» и «хунхузов». Китайцы доставляли им опиум, спиртное, оружие и продовольствие, а взамен требовали соболей, женьшень, панты. Постепенно местные жители в результате неравного обмена попадали в долговое рабство. Часто налетали шайки хунхузов. И хунхузы и манзы добивались своего насилием, пытками и террором. Туземцев закапывали живыми в землю, вмораживали в речной лед, забирали у них жен.
Русское население, в основном казаки, были лучше вооружены и могли всегда дать отпор. Но обычные переселенцы не были застрахованы от бандитских набегов хунхузов. Китайские браконьеры охотно сотрудничали с хунхузами. «Вооруженные, отлично знающие тайгу и все горные тропы, они являются лучшими проводниками. Фанзы их всегда служат хунхузам пристанищем…От китайца-охотника и соболевщика до хунхуза – один шаг. Сегодня он зверолов, завтра – разбойник!» (В. Арсеньев)
Администрация Приморской области взялась за наведение порядка в хозяйственной деятельности на вновь приобретенной территории. Были изданы постановления, запрещающие китайцам вырубку ценных пород древесины и разработку золотых месторождений. Это вызвало сильное озлобление местных китайцев, которые до прихода русских чувствовали себя здесь, на безнадзорной территории, весьма вольготно. В декабре 1867 года начались выступления «манз» против русского населения в долине реки Сучан. Но едва только прибывший на усмирение взбунтовавшихся китайцев, небольшой отряд подполковника Дьяченко усмирил «разбушевавшихся «манз», как по всей территории края начались новые выступления.
«Манзы» совместно с «хунхузами» объединились в вооруженные отряды и не только нападали на русские поселения, но и вступали в вооруженные стычки с воинскими командами. Ими был уничтожен русский пост в заливе Стрелок, сожжены селения Шкотовское и Никольское. Русскому населению грозила смертельная опасность. На помощь небольшим воинским командам и казакам, находящимся в Приморье, был направлен из Николаевска-на-Амуре и Хабаровки сводный отряд под командованием начальника штаба войск Приморской области полковника Тихминева. В мае-июне 1868 года основные отряды мятежников были уничтожены, но в лесах оставались небольшие банды хунхузов, которые продолжали совершать мелкие пакости. Так закончились знаменитые «манзовские» войны 1867-1868 годов.
Главной силой, защищавшей край от хунхузских шаек, были казаки. Специально для борьбы с хунхузами после событий 1868 года была сформирована Уссурийская конная казачья сотня из 131 человека, которая прикрывала границу на значительном протяжении и исполняла роль «летучего спецназовского» подразделения. В большинстве отдаленных станиц проживали казачьи семьи. При расселении казаков власти больше заботились о безопасности границ, чем о потребности поселенцев. Станицы старались расположить через каждые 20-30 км. Казакам приходилось селиться там, где им предписывало начальство, даже если место не было пригодно для жилья, т. е. располагалось на болоте или вдали от реки, куда практически не доходили транспорты с продовольствием и жители не могли даже заняться рыбной ловлей. Поэтому жизнь у переселенцев была не из легких. К опасностям, подстерегающих новоселов, кроме хунхузских банд и беглых каторжников, прибавлялись и опасности естественные, например, от тигров, медведей, рысей. Во многих местах летом жизнь становилась невыносимой от множества гнуса и комаров.
О тяжелой жизни переселенцев в бухте Ольга одна из заметок в николаевской газете в 1866 году сообщала: «Крестьяне в Ольгинском посту зимой очень бедствуют и спасаются чаще всего тем, что манзы, своих женщин не имеющие, жадны до наших. Продают и мальчиков».
А Венюков о жителях Приамурья писал: «Уссурийские казаки славятся особливою апатичностью, тунеядством и даже развратом. У них весьма нередки случаи продажи женщин отцами, мужьями и другими близкими родственниками лицам сторонним, особливо проезжим чиновникам. Пьянство также развито на всем Амуре, особливо по Уссури».
К 1869 году вдоль границ по Амуру и Уссури проживало 18,5 тысяч казаков и членов их семей. Кроме того, на Амуре и его притоке Зеи стояло еще несколько крестьянских деревень и размещенных в них гарнизонов.
Всего на огромных просторах Приамурья (территория Амурской и Приморской областей) проживало около 41 тысячи русских, которых было еще очень мало, но гораздо больше, чем проживало на этой территории китайцев, гиляков, орочей, удэгейцев, ульчей и других коренных малых народов. Как видим, жителей вместе с войсками и коренным населением проживало меньше, чем в одной Москве. Если с 1861 по 1864 год поступили прошения о переселении в край более чем от 7 тысяч крестьян из европейской части России, то потом приток переселенцев значительно сократился.
Главной причиной были огромные трудности пути на Дальний Восток. Переселение через Сибирь длилось для семьи примерно полтора года. Болезни, смерть, падеж скота и лошадей были постоянными спутниками переселенцев. Выбившиеся из сил, больные, усталые и разоренные они должны были еще находить в себе силы для раскорчевки земли, строительства жилья и обустройства на месте. Слухи о тяжелых условиях переселения распространились среди западных губерний и приток переселенцев резко снизился. Нужно было решать транспортную проблему.
В.П.Маслов «Русские на Дальнем Востоке»