Далеко уже не новой постройки, но еще достаточно прочный деревянный мост сгорбатился через узкий овраг. Внизу лениво шевелился мутный ручей. Колесный трактор переехал мост, но, не осилив небольшого подъема, заглох на полпути. Трактор отдернули тягачом в сторону, и он уже не мешал проезду, но около него толпились артиллеристы. В стороне, в позе международных наблюдателей, стояло несколько офицеров.
Ровно 158 лет назад в городе Айгуне был подписан российско-китайский договор, навсегда определивший российский суверенитет над левобережьем Амура. Статья 1 договора постановляла: «Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению, до р. Усури, владением Дайцинского государства; от реки Усури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении Дайцинского и Российского государств».
Редко кто из людей, поселившихся на Амуре, не имел ружья. Казакам, обосновавшимся в приграничных станицах, оно полагалось по штату. Без ружья казак не казак.
В 1870-х годах, не говоря о более раннем времени, даже в таком относительно крупном селении, как Хабаровка, проживать было небезопасно. Р. Фриессе, которая прожила на Амуре с 1872 по 1882 год, в своих воспоминаниях писала, что в те времена удаляться от селения в лес хотя бы на версту не рекомендовалось. Опасность встречи с тигром или медведем, с безальтернативным, как сказали бы теперь, исходом была достаточно реальной. Что там в лесу, где звери у себя дома! Экзотические кошки иногда забредали в Хабаровку, где их добычей обыкновенно становились собаки, имевшие неосторожность приблизиться к зверю на расстояние его прыжка. Впрочем, жертвами бывали и цепные собаки. Запомнился случай, когда тигр ясным днем незамеченным забрел в баню купца Плюснина. Дверь в нее оставили приоткрытой, тигр прошел в помещение и затем разлегся вздремнуть. Трудно сказать, что чувствовал работник Плюснина, который по какой-то надобности заглянул в баню и опрометью помчался в дом. Тигр был настроен, по-видимому, миролюбиво, он ушел восвояси, в лес.
СТАРИК
Бродит по дому, поскрипывая половицами, старик. Отражается то в старом самоваре, то в потемневшем зеркале. В него смотрелись когда-то и отец его, и мать. «Господи, — думает дед, хотя до сих пор не знает, верующий он или нет. — О, Господи, может, помнит их молодыми это стекло в самодельной рамке. Помнит, как на их лицах появлялись морщины, а в волосах седина. И я виноват в каких-то из тех морщин».
И он сам смотрелся в это зеркало еще в пилотке, а под той солдатской пилоткой полный комплект волос, не то что нынче. А на груди гимнастерки с сержантскими погонами — орден Красной Звезды, медали, нашивки о ранениях. Смотрел с надеждой, как и все победившие врага в той Великой Отечественной. Тогда, казалось, даже сам весенний ветер был пропитан надеждой…
Дед вздыхает: совсем недавно, в самом конце века, и двадцатого, и своего, он догадался, что стар… До этого, когда заговаривали о годах, только отшучивался: «А я не помню, то ли мне 79, то ли 97 — цифры те же». Да и не чувствовал себя стариком. Может, зеркало виновато?
В советской исторической литературе о них говорится не иначе, как с презрением и благородным негодованием. «Толстосумы», «разжиревшие богатеи», «кровопийцы народа» — в определениях не стеснялись. Плюснины клеимились с полным единодушием не только в исторической, но и в художественной литературе, достаточно вспомнить нашумевшую в свое время «Зеленую книгу» Р. К. Агишева. В книге «Хабаровск», выпущенной к 125-летию города, Плюснины выглядят этакими монстрами, смахивающими на купцов — героев известных пьес А. Н. Островского. Однако внимательное изучение названных и других публикации позволяет сделать вывод о том, что высказанные в них суждения и оценки эмоциональны, авторы не владеют конкретным материалом либо исходят из предвзятого мнения и сложившихся классовых стереотипов.
